Да будет сложно. Будет штормить, но цель, которую преследую глобальная.

Кто-то очень сильно зашифровался, желая скинуть меня. Кто-то очень хочет отнять то, что принадлежит мне и я собираюсь распутать весь клубок. Начиная с сегодняшней акции.

— Александр Владиславович, можно?

Открывает дверь мой помощник заглядвает в проем, всовываясь только наполовину, киваю, позволяя мужчине войти.

— Господин Ставров, вы дали согласие, я правильно понимаю, но ведь я вам вчера отчет на стол положил, там многое вскрылось, вы не читали?

Поворачиваюсь резко и смотрю на интеллигентного мужчину в очках с дипломом одного из лучших европейских университетов по бизнес-праву.

Толковый пацан, но мои планы и шахматная партия шире, глубже.

— Я уже озвучил свое решение, Андрей.

— Но… господин Ставров там убытки будут, покрывать придется, цифры нешуточные… вы можете оказаться на грани банкротства…

Наклоняю голову к плечу и Макаров осекается. Смотрит мне в глаза пытливо, кусает губу. Плохая привычка губы, как баба жевать.

— Хорошо, — отвечает задумчиво, — тогда подписание по плану?

— Все по плану, а пока вызови машину, хочу прогуляться по парку.

Парень выглядит шокированным, кивает, но на лице написано, что сомневается в моей адекватности, а я лишь ухмыляюсь.

Не играть ему в покер и не выигрывать.

— Через минуту шофер будет на месте.

Выхожу, отвечаю на кивки сотрудников, спускаюсь, машина уже ждет. Сажусь и спустя короткую поездку оказываюсь там, где хочу.

— Я прогуляюсь. Жди здесь, — отдаю приказ водителю и захлопываю дверь.

Сразу же окунаюсь в другой мир. Лучи теплого солнца согревают. А я рассматриваю буйную природу, цветущую прямо перед глазами.

Меня сюда тянула с первых мгновений, как я оказался в Токио. Нет. Не так. Меня тянуло сюда сразу же после разлуки с одной девочкой.

Милая. Красивая. Алина Вишневская.

Делаю шаги в сторону парка. Здесь перед моим взором раскидывается одно из самых известных месть Ханами — культура любование цветами зародилась именно здесь в самом шумном и густонаселенном мегаполисе Азии. В Токио есть крохотное место, где меня впервые тянет побывать. Национальный парк Синдзюку-гёэн манит, и я иду вдоль аллеи, по бокам которой цветут вишневые деревья.

Подхожу к одному и цепляю за нежный цветок сакуры. Почему-то на губах появляется улыбка. Совпадение, но именно сейчас в буйстве весеннего цветения именно эти нежные бутоны вишни манят меня.

Легкая передышка и манящий аромат, который я вдыхаю так напоминает девушку. Чистую. Светлую. Совершенно иную.

В моей жизни, с тех самых пор, как по-настоящему поднялся, были лишь отношения по контракту. Строго регламентированные. Оплачиваемые.

Но одна случайная ночь запомнилась. Не похожая ни на что. Выбивающаяся из вереницы ей подобных.

Девочка со сладкой фамилией. Такая же сладкая на вкус, который до сих пор живет в моих мыслях.

Почему я не могу ее забыть?

Почему здесь и сейчас нежный аромат бутонов напоминает одну случайную ночь.

И почему после Вишенки меня не тянет на женщин, светлоглазые блондинки прельщают только своей похожестью, но копии все равно остаются неиспользованными.

Срываю бутон, рассматриваю нежные лепестки, что осыпаются в моих руках, падают на землю перебитым стебельком.

Ровно то же самое я сделаю и с девушкой из воспоминаний. Испачкаю. Уничтожу.

Что мне мешает отдать приказ и Алину Вишневскую доставят ко мне. Прямо в постель. Чтобы пользовал пока наконец не утолю голод.

Прикрываю глаза. Разминаю шейные позвонки. Может быть, девушка меня прельстила тем, что с ней впервые, наверное, за долгие годы был просто секс. Обоюдное желание.

Она себя не продавала, а я не покупал. Может этот глюк в четко отлаженной системе моей жизни и дал трещину, заставляющую меня вспоминать

— Алина… — катаю на языке ее имя и почему-то перед глазами воскрешается нежный образ девушки в светлом обтягивающем тонкий стан платье. Которое просвечивает при ходьбе и дает великолепный вид на длинные ноги и аппетитные ягодицы, вспоминаю нежную белоснежную кожу на вкус и хриплый стон.

Робкие касания тонких пальчиков и округлую упругую грудь в моей руке.

Жмурюсь. Это все не про меня. Меня не ведет от женщин. Вынимаю из кармана телефон и рассматриваю в раздумьях экран. Затем открываю файл.

Досье на Алину Вишневскую. Вся подноготная. Пролистываю файл. Даже фотографии имеются.

Умненькая девочка, красавица, отличница, скромница из глубинки. Единственная дочь. И ни одного пятна на репутации. Все пробили.

Пометка внизу — в связи с мужчинами не замечена, вызывает хищную ухмылку.

Еще бы.

До меня крошка была нетронутой. Не зашитой, а именно чистой. Душой и телом. Когда все пробовал, умеешь различить.

Закрываю файл. Открываю вызов. Хочу позвонить. Подушечку пальца колет от желания. Одно касание и ее голос…

Хочу услышать.

Но рациональная часть меня останавливает.

Что я могу предложить этой девушке? Контракт. Секс. Деньги. Услуги, которые она будет оказывать по щелчку пальцев.

Не хочу. Этого. Нежный образ чистоты хочется сохранить, а не ломать, прогибая под мою реальность.

Прикрываю веки. Делаю последний вдох ослепительно сладостной сакуры.

Распахиваю глаза и возвращаюсь в свой привычный мир.

Телефон вибрирует в руке, и я отвечаю не глядя.

— Ты ввязался в войну, брат.

— Знаю.

— Думаешь выкарабкаешься?

Ухмыляюсь и отключаю звонок. Время больших игр пришло.

63

Алина

Выхожу из туалета ровно после того, как девушка покидает уборную. Меня шатает. Дурная реакция. Наверное, беременность и гормоны мешают.

Переспали со мной и выкинули из своей жизни чего мне удивляться. Разум долбит одно, а вот сердце заходится в болезненных судорогах мне не все равно.

Опять умываюсь. Факт в том, что мне не все равно.

На этом все. Забираю сумку и выхожу в коридор, иду в зал, только на повороте хо иду совершенно не в сторону столиков, а наоборот на выход, но здесь меня ждет неудача.

Рука смыкается на моем локте, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть задумчивое лицо декана.

— Я не хотел обижать вас, Алина.

Киваю на его слова, но пора заканчивать этот фарс.

— Я не собираюсь…

Говорю фразу, а затем резко осекаюсь. У меня воздух заканчивается. Перестаю слышать, что говорит декан. Не понимаю ни слова. Глохну. Так же, как в туалете. Но сейчас тону. Иду на дно. Под прицелом такого знакомого леденящего кровь взгляда.

Я вижу только одного мужчину. Высокого. Мощного. В идеальном костюме. Он вообще весь идеальный. Всегда. Во всем.

Меня словно стрелами прошивает. Парализует. Этот взгляд вбивается в поры, проникает под кожу, выжигает.

Все такой же холодный. Неприступный. В окружении множества людей, который бросают на него восхищенные взгляды.

Это не мираж. Щипаю себя за ладонь. Боль есть, а призрак не рассеивается.

Лекс смотрит на меня, лишь секунду. Контакт глаза в глаза. Как искра. Как удар. Когда кровь вскипает в жилах. И сердце бьется через раз.

Затем звуки начинают доходить.

— Алина… Алина ты слышишь меня? — вонзается в сознание голос декана, и я лишь киваю, прикусываю губу и наблюдаю за профилем мужчины.

Моего первого. Моего единственного. Того, кто взял девственность и заодно и отнял часть души.

Никто для него. Ничто. Он даже не улыбнулся. Не кивнул. Не поприветствовал легким движением руки.

Ничего. Никто. Я знала. Это правда. Это реальность.

— Все хорошо…

— Ты побледнела, — декан поднимает руку и касается моей щеки, проверяет мое состояние, как врач, а я в таком шоке, что даже отшатнуться не могу и именно в этот момент, Ставров, беседующий с нашим ректором, снова поворачивает голову в мою сторону.

Цепляет жест декана, но ничего не меняется в его лице пустота и лишь кивок в стону ректора, который улыбаясь поднимает руку и громко зовет.